Небольшое выступление девушки подошло к концу и, стоит признать, она была им более, чем довольна. Во-первых, Майран была довольна, конечно же, собой; исполнить задуманную роль получилось просто прекрасно. Похвально, конечно, но это было не тщеславие, отнюдь, а чистое удовлетворение хорошо выполненной работой. Вот во-вторых, что оказалось значительно приятнее, Пинки отреагировал в совершенстве так, как нужно было.
Волшебница допускала мысль, что её не трудно было раскусить, но вот как после раскрытия поведет себя кандидат? А тот вполне спокойно поинтересовался, что именно ему следует предпринять. По исходу некоторого времени девушка заключила, что это был действительно отличный выход. Самый лучший. Поэтому последняя фраза каффири не имела особого значения - Майран и сама подумала то же самое.
Глаза невольно отметили, что Пинки и манерами тоже отдаленно напоминал девушку. Особенно этому поспособствовала характерная поза, хоть её и нельзя было причислить к однозначно женским. Не проблема, впрочем.
Майран вздохнула и позволила вернуться на лицо привычному, спокойному выражению. Пальчики правой руки, украшенные множеством колец и перстней, осторожно провели подушечками по локону, ниспадающему на грудь, и поочередно, от указательного и до мизинца, медленно прикоснулись к щеке, несильно сжав подбородок в итоге, символизируя тем самым сосредоточенность и внимание волшебницы.
— Первое испытание. — Кивнула Майран и продолжала. — Твоя реакция мне понравилась. Будем считать, что ты справился на восемь баллов из десяти, чего более, чем достаточно. Я не считаю никаких баллов, но ассоциативно это поможет тебе понять, насколько ты был хорош.
"И ты уже обошел всех предыдущих претедентов." — Закончила она уже про себя.
— Не станем задерживать, пожалуй, и приступим ко второму испытанию.
Взгляд на мгновение устремился к потолку, а голос стал заметно, пускай и незначительно, мягче.
— Оно, правда, будет несложным... — Внимание глаз вновь вернулось на Пинки. Интонации снова окрепли. — Но это и неважно. Просто сделай чай.
Майран позволила себе легчайшую, как персидский шелк, улыбку.